После встречи Невесты с дочерьми Иерусалима и повторения ею (ст. <a href='B:260 5:3'>3</a>) уже известного заклинания (ср. <a href='B:260 2:7'>Песн 2:7</a>; <a href='B:260 3:5'>Песн 3:5</a>) и ответного возражения с их стороны (ст. <a href='B:260 5:9'>9</a>), Она с великим энтузиазмом дает описание, ст. 10–16, несравненной красоты ее друга, причем «это описание, как и описание невесты, представляет нарочитый подбор штрихов и картин природы, заслоняющих черты человеческого образа, который, однако ж, нужен был и здесь для того, чтобы отдельным штрихам сообщить единство впечатления и чтобы образовать соответствие другому человеческому образу. И здесь человеческие черты стоят так близко к штрихам природы, что даже частица сравнения (как) между ними считается излишнею» (проф. Олесницкий, с. 357–358). Вообще образ Жениха рисуется здесь особенно смелыми сравнениями в чисто восточном духе (голова его — чистое золото; кудри его — виноградные ветви; глаза — голуби… щеки — цветник ароматный, губы — лилии, голени — мраморные столбы)…Но именно эта гиперболичность изображения Возлюбленного дает основание для перспективного изъяснения этого образа. «По мере того, как мы всматриваемся в эти, залитые светом, картины, человеческий образ жениха все более и более тускнеет и наконец превращается в святозарный образ солнца» (проф. Олесницкий, с. 358). «Но эта благодетельная сила есть не одна только стихийная сила или видимое солнце, но и сила политическая, которую библейские писатели олицетворяли в образе солнца (<a href='B:300 15:9'>Иер 15:9</a>) и представителем которой во время написания Песни Песней был царь Соломон, шестикратно названный по имени в нашей священной пиесе» (с. 360). «Указанным сочетанием царя и солнца уже образовался в мысли поэта такой высокий идеальный образ, что к нему весьма удобно было, без всякого нарушения единства картины, присоединить штрихи, определяющие благодеющую стране божественную силу. В солнце и лазури возвышающийся над землею царь Соломон, как благодетельный гений страны, сам собою вызывал в мысли поэта образ прославленного Мессии, имеющего явиться в облаках славы и завершить все высшие премирные благодеяния народу» (с. 362).

<pb/><t>Його голова золота і чисте золото, його волосся розпливчасте, чорне наче крука,</t>

Голова його — щиреє золото, його ку́чері — па́льмове віття, чорні, як во́рон.

<t>Голова его — чистое золото, кудри его — цветки пальмы; черны они, словно ворон. </t>

<pb/><t>голова<S>7218</S> его — чистое<S>3800</S> золото;<S>6337</S> кудри<S>6977</S> его волнистые,<S>8534</S> черные,<S>7838</S> как ворон;<S>6158</S> </t>

<pb/><t>Голова его - чистое золото, волосы его волнистые черны, как вороново крыло.</t>

<pb/><t>"His head<S>7218</S> is [like] gold,<S>3800</S> pure<S>6337</S> gold;<S>6337</S> His locks<S>6977</S> are [like] clusters<S>8534</S> of dates,<S>8534</S> [And] black<S>7838</S> as a raven.<S>6158</S></t>

Турконяка	Його голова золота і чисте золото, його волосся розпливчасте, чорне наче крука,
Огієнка	Голова його — щиреє золото, його ку́чері — па́льмове віття, чорні, як во́рон.
РБО	Голова его — чистое золото, кудри его — цветки пальмы; черны они, словно ворон.
RST	голова его — чистое золото; кудри его волнистые, черные, как ворон;
MDR	Голова его - чистое золото, волосы его волнистые черны, как вороново крыло.

Комментарии

Другие переводы