После встречи Невесты с дочерьми Иерусалима и повторения ею (ст. <a href='B:260 5:3'>3</a>) уже известного заклинания (ср. <a href='B:260 2:7'>Песн 2:7</a>; <a href='B:260 3:5'>Песн 3:5</a>) и ответного возражения с их стороны (ст. <a href='B:260 5:9'>9</a>), Она с великим энтузиазмом дает описание, ст. 10–16, несравненной красоты ее друга, причем «это описание, как и описание невесты, представляет нарочитый подбор штрихов и картин природы, заслоняющих черты человеческого образа, который, однако ж, нужен был и здесь для того, чтобы отдельным штрихам сообщить единство впечатления и чтобы образовать соответствие другому человеческому образу. И здесь человеческие черты стоят так близко к штрихам природы, что даже частица сравнения (как) между ними считается излишнею» (проф. Олесницкий, с. 357–358). Вообще образ Жениха рисуется здесь особенно смелыми сравнениями в чисто восточном духе (голова его — чистое золото; кудри его — виноградные ветви; глаза — голуби… щеки — цветник ароматный, губы — лилии, голени — мраморные столбы)…Но именно эта гиперболичность изображения Возлюбленного дает основание для перспективного изъяснения этого образа. «По мере того, как мы всматриваемся в эти, залитые светом, картины, человеческий образ жениха все более и более тускнеет и наконец превращается в святозарный образ солнца» (проф. Олесницкий, с. 358). «Но эта благодетельная сила есть не одна только стихийная сила или видимое солнце, но и сила политическая, которую библейские писатели олицетворяли в образе солнца (<a href='B:300 15:9'>Иер 15:9</a>) и представителем которой во время написания Песни Песней был царь Соломон, шестикратно названный по имени в нашей священной пиесе» (с. 360). «Указанным сочетанием царя и солнца уже образовался в мысли поэта такой высокий идеальный образ, что к нему весьма удобно было, без всякого нарушения единства картины, присоединить штрихи, определяющие благодеющую стране божественную силу. В солнце и лазури возвышающийся над землею царь Соломон, как благодетельный гений страны, сам собою вызывал в мысли поэта образ прославленного Мессии, имеющего явиться в облаках славы и завершить все высшие премирные благодеяния народу» (с. 362).

<t>Мій кревний білий і рудий вибраний з поміж десятьох тисяч.</t>

„Коханий мій білий й рум'я́ний, визначні́ший він від десяти тисяч інших.

<t>«Мой милый бел и румян, среди многих тысяч заметен. </t>

<pb/><t>Возлюбленный<S>1730</S> мой бел<S>6703</S> и румян,<S>122</S> лучше<S>1713</S> десяти<S>7233</S> тысяч<S>7233</S> других:</t>

<t>[Она отвечает Женщинам Иерусалима] Мой возлюбленный загорелый и лучезарный. Он выделяется из десяти тысяч мужчин.</t>

<t>"My beloved<S>1730</S> is dazzling<S>6703</S> and ruddy,<S>122</S> Outstanding<S>9082</S> among<S>4480</S> ten<S>7233</S> thousand.<S>7233</S></t>

Турконяка	Мій кревний білий і рудий вибраний з поміж десятьох тисяч.
РБО	«Мой милый бел и румян, среди многих тысяч заметен.
RST	Возлюбленный мой бел и румян, лучше десяти тысяч других:
MDR	[Она отвечает Женщинам Иерусалима] Мой возлюбленный загорелый и лучезарный. Он выделяется из десяти тысяч мужчин.
NASB+	"My beloved is dazzling and ruddy, Outstanding among ten thousand.

Комментарии

Другие переводы